Переступить порог

«Если все пойдет так, как мы предполагаем, то Россия может стать членом Всемирной торговой организации в третьем квартале 2008 г., — заявил заместитель директора департамента торговых переговоров Минэкономразвития Андрей Кушниренко, выступая в середине минувшего декабря на одной из конференций по промышленному развитию. — Это означает, что обязательства перед ВТО вступят в силу с 1 января 2009 г., а первое снижение пошлин произойдет с 1 января 2010 г.». О том, что наша страна вышла на «финишную прямую» процесса вступления в ВТО, говорил и министр финансов Российской Федерации Алексей Кудрин в январе нынешнего года на встрече с представителями международного бизнеса в рамках Всемирного экономического форума в Давосе. По его словам, завершение двусторонних переговоров с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами — перспектива самого ближайшего времени, а оставшиеся несколько вопросов с США и Евросоюзом могут и должны быть решены в рабочем порядке в рамках многосторонних консультаций.

Вступить во Всемирную торговую организацию Россия стремится уже достаточно давно — эта задача является одним из первоочередных приоритетов нашей внешнеэкономической политики. Предполагаемые сроки вступления уже не раз переносились. Прежний главный идеолог данного процесса Герман Греф в бытность свою руководителем Минэкономразвития неоднократно объявлял о том, что непростые многоступенчатые переговоры о предоставлении Российской Федерации полноправного членства в ВТО близятся к положительному финалу. Однако, вопреки его заверениям, их не удалось завершить ни в 2005-м, ни в 2006-м, ни даже к концу 2007-го, когда сам г-н Греф был уже освобожден от должности министра.

Директор департамента торговых переговоров МЭРТ Максим Медведков тоже не уставал повторять, что до присоединения России к ВТО остались считанные месяцы. Cписок стран, с которыми нашим правительственным переговорщикам не удавалось согласовать те или иные условия приема России в эту международную организацию, неумолимо сокращался, а центр тяжести основных проблем, обсуждавшихся на переговорах, перемещался с вопросов допуска российских предприятий на мировые рынки финансовых услуг, металлургической продукции, авиационной техники, сахара и мяса то на возможность участия зарубежных компаний в проведении тендеров на нашем внутригосударственном рынке, то на ситуацию с защитой в нашей стране прав интеллектуальной собственности.

Не исключено, что в скором времени на пути вступления России в ВТО возникнут и другие серьезные барьеры — причем такие, которые обусловлены даже не экономическими, а политическими мотивами. К примеру, Грузия, с которой протокол о завершении двусторонних переговоров по всем соответствующим вопросам был подписан еще в 2004 г., сейчас пытается выдвинуть новые требования — в частности, о допуске своих таможенников и пограничников на пропускные пункты российско-грузинской границы в Абхазии. Параллельно с нами вступить в ВТО торопится и Украина, и «финишную ленту» она может пересечь раньше России. По мнению министра финансов Алексея Кудрина, она активнее идет на уступки и готова присоединиться к ВТО даже на невыгодных для себя условиях. И если Украине таким образом удастся «пройти без очереди», то с ней, как с полноправным членом ВТО, нам также придется вести весьма непростые переговоры.

Однако, при наличии названных «внешних» проблем вхождения России в ВТО, не следует забывать и о том, что у этого процесса существуют и «внутренние» проблемы. При том, что официальная точка зрения по поводу альянса с ВТО уже давно и однозначно сформулирована, ни на одном уровне российского экономически активного сообщества — ни среди профессиональных экспертов, ни в предпринимательских кругах, ни во властных структурах местного, регионального или федерального масштаба — не существует четкого представления о том, какими последствиями для России этот альянс обернется. Выиграем мы, в конце концов, или проиграем от будущего участия в этой организации? Согласно данным социологических опросов ВЦИОМ, доля российских граждан, не имеющих представления о том, что такое Всемирная торговая организация, год от года уменьшается и составляет сейчас уже немногим более 10%. Но одновременно сокращается и доля активных сторонников вхождения нашей страны в ВТО: если в 2003 г. их было 60%, то за последние четыре года их число уменьшилось почти на треть. Если переговорный процесс будет затягиваться и дальше, то к моменту принятия окончательного вердикта о приеме России в ВТО сторонников такого решения в нашей стране может остаться абсолютное меньшинство.

Конечно же, рассуждая о стратегических перспективах российской экономики, нельзя не признать, что ей, достигшей нынешнего уровня своего развития исключительно за счет продажи энергоносителей, срочно требуется кардинальное реформирование, структурная реорганизация и диверсификация экспорта. И с этих позиций членство в ВТО нам объективно необходимо, поскольку только оно позволит российским экспортерам бороться с дискриминацией своих товаров на зарубежных рынках. Но, с другой стороны, даже самые последовательные и энергичные приверженцы вступления России в эту организацию признают, что в результате такого шага некоторые отрасли экономики страны могут оказаться в непростом положении и не выдержать внешней конкуренции.

Пессимисты, оптимисты, реалисты

Ощущая себя стоящими на пороге новой экономической реальности, представители многих отечественных ИТ-компаний считают, что с присоединением России к ВТО условия ведения ими разработок, дистрибуции и бизнеса в целом существенно ухудшатся. Эти опасения связаны главным образом с процессами конвергенции глобального ИТ-рынка и укрупнения действующих на нем фирм. Российские производители инфотехнологической продукции рискуют лишиться своих клиентов вследствие того, что, во-первых, многие из них станут кооперироваться с иностранным капиталом, во-вторых, общее количество предприятий в отраслях нашей индустрии, выступавших основными потребителями этой продукции, может в скором времени сократиться до минимума. В качестве примера пессимистически настроенные аналитики и эксперты приводят нашу машиностроительную промышленность: по некоторым оценкам, до 80% наименее развитых и состоятельных ее структур в результате вступления России в ВТО должны будут просто-напросто исчезнуть, а вместе с ними исчезнет и соответствующая доля традиционных пользователей недорогого специализированного отечественного софта. Следуя этой логике, по мере интеграции «оставшихся на плаву» российских промышленных предприятий и роста их потребностей в качественном программном обеспечении акцент спроса на подобную продукцию будет смещаться в сторону иностранных систем и решений. Даже со стороны наиболее авторитетных, весьма преуспевающих и вполне конкурентоспособных отечественных разработчиков ПО приходится слышать мнение о том, что открытие дверей во Всемирную торговую организацию означает для компаний российской ИТ-индустрии отнюдь не возможность выхода на международную арену в качестве равноправных игроков, а прежде всего массовое и агрессивное вторжение в пределы нашего внутреннего рынка зарубежных вендоров и поставщиков с неизбежным исходом в виде едва ли не полного вымирания в нашей стране отрасли.

«Но ведь зарубежные ИТ-компании начали освоение российского рынка одновременно с отечественными, — замечает по этому поводу Сергей Бушмелев, аналитик компании Directum, — так что те из них, кто хотел к нам прийти, уже давно здесь. Это не означает, что рынок программного обеспечения насыщен и нет места новым игрокам. Напротив, зарубежные и отечественные производители ПО, поделив крупных клиентов, ведут теперь борьбу за средний и малый бизнес. Но, повторюсь, вступление или невступление нашей страны в ВТО здесь не сыграет заметной роли. Что касается проникновения отечественных производителей ПО на западные рынки, то кроме производителей антивирусов и средств оптического распознавания текстов сколько-нибудь заметного успеха не добился практически никто. Для отечественных аутсорсеров, опять же, больший эффект даст возможность снижения налоговой нагрузки за счет применения льготной ставки ЕСН для аккредитованных организаций, чем вступление в ВТО. Нехватка квалифицированных кадров, которую испытывают как западные, так и российские ИТ-компании, тоже не позволит компаниям произвести массированную экспансию на вновь открывшиеся рынки».

Не может не обратить на себя внимание и тот факт, что подготовка к вхождению России в ВТО уже привела к целому ряду позитивных результатов — например к заметному усилению в стране борьбы с несанкционированным использованием продуктов интеллектуального труда. В первую очередь, это затронуло распространителей нелегального программного обеспечения (ПО), или, попросту говоря, пиратов. Как сообщает агентство CNews, развернувшаяся в 2007 г. в России антипиратская кампания за восемь месяцев принесла около 2 млрд руб. от возмещения ущерба. Всего за указанный период сотрудники подразделений экономической безопасности МВД России выявили 4,3 тыс. преступлений, квалифицируемых по ст. 146 УК РФ («Нарушение авторских и смежных прав»), а к уголовной ответственности по этой статье привлечено около 2 тыс. человек. В 41 случае действовала группа лиц по предварительному сговору, в 45 случаях — организованная группа. Ужесточение борьбы с нелегальным программным обеспечением не могло не сказаться на доходах производителей ПО. Так, по итогам первого полугодия 2007 г. «Лаборатория Касперского» в России, СНГ и Балтии продемонстрировала рост по сравнению с аналогичным периодом 2006 г. на 130%. Да и другие производители софта рапортуют о рекордных показателях продаж. И эксперты считают, что это только начало.

Если в ближайшие четыре года уровень ИТ-пиратства в России снизится хотя бы на 10%, то отечественные ИТ-компании смогут заработать дополнительно 8,5 млрд долл. и создать 12,5 тыс. рабочих мест — такой прогноз содержится в исследовании, опубликованном аналитической компанией IDC. Уровень пиратства на российском рынке программного обеспечения IDC оценивает совместно с международной антипиратской организацией Business Software Alliance (BSA) ежегодно с 2004 г. Тогда уровень пиратства составлял, по версии IDC и BSA, 87%, а потери производителей программного обеспечения от продажи нелегального софта — 1,36 млрд долл. К 2006 г. уровень пиратских продаж снизился до 80%, правда, потери производителей увеличились до 2,2 млрд долл. В прошлом году (согласно нынешнему исследованию IDC) объем российского ИТ-рынка увеличился на 18% до 17,3 млрд долл. Это 1,7% российского ВВП. В российской ИТ-отрасли занято около 131,5 тыс. человек — почти на 16 тыс. больше, чем годом ранее. Какая доля продаж ПО была в 2007 г. пиратской, аналитики еще не оценили. «По нашим ощущениям, уровень пиратства немного снизился, но точных цифр мы пока назвать не можем», — заявил директор BSA по Центральной и Восточной Европе Георг Хернлибен.

Руководители крупнейших российских компаний не отрицают необходимости платить за лицензионные копии программного обеспечения. Однако многие считают, что главной причиной пиратства являются слишком завышенные цены на ПО. Серьезной проблемой остается и тот факт, что большинство топ-менеджеров даже не подозревает об использовании в их фирмах пиратского программного обеспечения.

Только 10% директоров отметили факт наличия у себя нелицензионных программных продуктов. В то же время чем ниже сотрудники по служебной лестнице, тем более реальными становятся цифры. Так, 59% замдиректоров и 67% начальников отделов признали, что в их компаниях имеется пиратское ПО. Но если в ближайшие четыре года пиратство в России сохранится на уровне 2006 г., то к 2011 г. объем российского ИТ-рынка вырастет на 72,2% (до 29,8 млрд долл.) — подсчитали специалисты IDC, а количество рабочих мест — на 58,5% (до 208 290 млрд долл.). Если же уровень пиратства к этому времени снизится на 10%, т. е. до 70%, положение существенно улучшится: объем российского ИТ-рынка увеличится на 93% — до 33,8 млрд долл., а численность рабочих мест — почти на 68% — до 220 774. При этом государство получит за четыре года 355 млн долл. дополнительных налоговых отчислений.

Безопасность и многое другое

«Основными драйверами российского рынка ПО сегодня и в среднесрочной перспективе будут работы для госструктур и секторов, наиболее чувствительных к вступлению в ВТО, приходу в Россию крупных западных игроков, — прогнозирует эксперт CNews Analytics Сергей Шалманов. — И в авангарде этого процесса находится сейчас сегмент программных систем информационной безопасности. Помимо банков и страховых компаний через некоторое время рынок ИБ может начать прирастать заказами и от организаций социального сектора, например системы здравоохранения». Однако в среднесрочной перспективе увеличение рынка ИБ в России будут определять прежде всего контракты государственных организаций, уверен специалист. В силу того, что большинство даже федеральных ведомств вопросам ИБ уделяет все еще весьма незначительное внимание и подчас пользуется лишь встроенными средствами защиты офисного пакета Microsoft, у них, как и у региональных органов власти, имеются немалые скрытые потребности в обеспечении ИБ, оснащении рабочих мест средствами ИБ. «Повышение уровня их ИТ-оснащенности переводит эти потребности в разряд явных и неотложных», — подчеркивает Сергей Шалманов

Ключевым трендом, на который обращают внимание специалисты, становится постепенное превращение информационной безопасности в самодостаточное направление. «В организациях ИБ начала восприниматься не как затратная часть, а как один из способов понизить как ИТ-, так и в целом организационные и бизнес-риски, — поясняет Валентин Крохин, директор по маркетингу LETA IT-company. — Важно и то, что эффективность ИБ как части системы управления рисками стала оцениваться через финансовые показатели, т. е. стал применяться экономический подход. Третьей тенденцией является начало активного использования стандартов в области ИБ. Именно эти стандарты помогают оценить ИБ через риски и применить реальный экономический подход при их внедрении». Сейчас идет речь уже о качественном изменении подходов при организации информационной безопасности. Системы ИБ внедряются не только для того, «чтобы было», а для решения конкретных бизнес- или организационных задач. Таким образом, средства ИБ стали не просто средствами защиты информационной среды, а одним из способов закрытия бизнес-рисков для организаций. Тем не менее, расходы на ИБ в сегменте малого бизнеса растут быстрее, чем в госсекторе. По мнению специалистов, связано это с тем, что быстро развивается сам бизнес, постоянно появляются новые компании, которые задумываются об информационной безопасности. По оценкам LETA IT-company, объем российского рынка ИБ в 2006 г. составил около 250 млн долл., однако с учетом крупных ИТ-проектов, куда может входить часть по защите информационных систем, и пиратского рынка, этот показатель достиг 700 млн. По предварительным прогнозам компании, объем рынка ИБ в 2007 г. оценивается примерно в 900 млн долл., т. е. за год сегмент вырастет примерно в 3,6 раза

Однако не единой информационной безопасностью жив и озабочен сегодня отечественный рынок программного обеспечения. В середине ноября минувшего года первый вице-премьер Дмитрий Медведев заявил, что в самом ближайшем будущем необходимо разработать пакет отечественного ПО для госсектора и бюджетных учреждений. «Разработка такого отечественного программного продукта будет в большей степени обеспечивать нашу информационную безопасность и может привести к довольно существенной экономии средств», — отметил он. Юридическое решение по этому вопросу может быть принято во второй половине 2008 г. Внедрение российского ПО в государственных структурах, по мысли Медведева, должно вестись параллельно с переводом на него всех школ. Специалисты считают, что в основном решить проблему легализации ПО в государственных учреждениях можно за один-два года. Первый вице-премьер подчеркнул, что сегодня государство тратит значительные средства на обеспечение органов власти и бюджетных учреждений программными продуктами. В то же время из-за достаточно высокой стоимости лицензионного ПО в ряде бюджетных учреждений и органов власти до сих пор используется пиратский софт. «Мы убедились в этом на примере школ, когда сначала провели соответствующее расследование, а потом приняли решение о переходе на лицензионное программное обеспечение на коммерческой основе на три года с тем, чтобы затем заменить его разработанным в стране свободным программным обеспечением», — пояснил Дмитрий Медведев. Напомним, что на обеспечение школ отечественным софтом до конца 2009 г. Правительство РФ готово выделить до 720 млн руб. «Если сегодня все переводить на лицензированный софт, то это обернется многомиллиардными затратами для органов государственной власти и бюджетных учреждений, — заявил Дмитрий Медведев. — На долю государства приходится около 40% всех расходов на внедрение информационных технологий. Кроме того, работа с ограниченным количеством коммерческих программных продуктов не только не выгодна в финансовом смысле, но и ведет, в конечном итоге, к технической отсталости. Разработка собственных свободных программных продуктов имеет для нас стратегическое значение, так как обеспечивает нашу относительную независимость в этой сфере».

«Цели и задачи разработчиков ПО в этом направлении понятны, — комментирует заявления Медведева в своем интервью агентству CNews заместитель генерального директора компании „Армада“ Игорь Горбатов. — Они стремятся захватить максимальную долю рынка и диктовать клиентам свои условия. Действуя в тандеме с производителями аппаратного обеспечения, они заставляют пользователей включиться в постоянную гонку вооружений: старые версии их продуктов зачастую не понимают новые релизы, которые требуют повышенных вычислительных ресурсов». Последовательная государственная политика в этой области, считает Горбатов, приведет к увеличению количества поставщиков свободного ПО и взрывному росту различных массовых приложений, призванных заменить проприетарные продукты небольшой группы вендоров, что позволит сократить бюджетные затраты на использование массовых приложений для государственных целей. Развитие отечественной ИТ-отрасли будет сопровождаться созданием не только прикладных решений, но и базового системного ПО (операционных систем, баз данных, средств разработки и др.). Это позволит снизить степень зависимости рынка от зарубежных разработок — обеспечит независимость страны от западных технологий. «Одним из следствий развития рынка свободного ПО станет существенное снижение уровня „пиратства“ в нашей стране, что, в свою очередь, благоприятно скажется на международном имидже страны и наших перспективах по вступлению в ВТО», — считает Игорь Горбатов.

Для российского ИТ-сообщества вступление в ВТО сопряжено со многими, хотя и вполне предсказуемыми и ожидаемыми сложностями: речь идет об ужесточении требований к качеству продукции и услуг, о вопросах сертификации, проблемах соответствия международным стандартам. Именно несоответствие отечественных продуктов и услуг мировым сертификационным стандартам зачастую составляет основную проблему выхода на новые рынки. Для большинства ИТ-компаний переходный период станет серьезным экзаменом на зрелость. Мелким, не имеющим достаточного опыта предприятиям предстоит переквалификация. Не исключена возможность поглощения их более крупными компаниями, а многим вообще придется покинуть рынок масштабных, особенно государственных, проектов. При вступлении России в ВТО импортные пошлины на товары ИТ (компьютеры и средства их производства) будут отменены через три года. Отмена пошлин, безусловно, приведет к перераспределению ИТ-рынка не в пользу отечественных производителей оборудования и усилит конкуренцию с западными компаниями. «На мой взгляд, опосредованное влияние на ИТ-отрасль в России может оказаться сильнее, чем непосредственное, — продолжает свои рассуждения Сергей Бушмелев. — Если в какой-нибудь отрасли произойдет вытеснение отечественных производителей зарубежными, это однозначно отразится на ИТ-компаниях, обслуживающих данный сектор экономики. Им либо придется соответствовать требованиям зарубежных компаний, либо уходить в сферы, где сохранилось преобладание отечественных производителей, что лишь усилит конкуренцию в данной области». Но ведь еще в 2002 г. в своем ежегодном послании Федеральному собранию Президент Путин, объясняя свою позицию в отношении вступления России в ВТО, в частности, сказал: «Всемирная торговая организация — не абсолютное зло и не абсолютное добро. И не награда за хорошее поведение. ВТО — это инструмент. Тот, кто умеет им пользоваться, становится сильнее. Кто не умеет или не хочет научиться, предпочитает сидеть за частоколом протекционистских квот, пошлин, — обречен. Стратегически обречен»